Сторонний
Вот писатель, которого нереально сопоставить ни с кем из российской, да, пожалуй, и мировой литературы. У него нет предшественников. При его жизни некие придирчивые критики подозревали, что он заимствовал свои сюжеты у Гофмана, Эдгара По, Джека Лондона, еще у кого-либо… Но сделали сравнительный анализ и оказалось, что если воздействие и было, то поверхностное. В российской литературе у него нет предшественников. Зато воздействие его суровые филологи находят в «Мастере и Маргарите» Миши Булгакова и «Приглашении на казнь» Владимира Набокова.
Он — влиял. На него — нет. Юрий Олеша именовал его писателем-«уником». «Их весьма не много было на земле… Я знал его лично, провел с ним много часов. В его обществе я переживал весьма сложные чувства. О чем бы мы ни гласили… я не мог расстаться с идеей, что передо мной посиживает необычный человек. Человек, который умеет сочинять. Я тоже писатель, но вот, задумывался я, писатель, сидячий передо мной, — писатель совершенно особенного рода… Грин был нелюдим. Мне кажется, это оттого, что он веровал в чудеса, а люди не могли ему отдать этих чудес. Но самое необычное — он задумывался, что в нем самом есть что-то расчудесное. К примеру, он не страшился собак. Там, где он жил, была дача. В зимнюю пору дачу сторожила собака. Собака была ужасная, ее страшились сами хозяева. А Грин в один прекрасный момент открыл калитку, вошел — и собака расслабленно улеглась у его ног».
До революции состоял в партии эсеров. Его готовили к покушению на государственное лицо. От убийства отказался, но при всем этом считал, что это террористы сделали его писателем, заставив осознать, что меж жизнью и гибелью расстояние короче воробьиного носа. Все-же он не мог терпеть королевский режим и всячески сопротивлялся насилию над собственной личностью в школе и армии. Опосля революции категорически не сошелся с Русской властью. Его биограф Алексей Варламов пишет, что Грин «не принял советскую жизнь еще яростнее, чем жизнь дореволюционную: он не выступал на собраниях, не присоединялся к литературным группировкам, не подписывал коллективных писем, платформ и воззваний в ЦК партии, рукописи и письма писал по дореволюционной орфографии, а деньки считал по старенькому календарю».
Вот писатель, которого нереально сопоставить ни с кем из российской и мировой литературы
Родился в семье поляка Степана Гриневского. Его отец воспринимал роль в польском восстании 1863 года, за что был пожизненно сослан в Сибирь, но потом получил разрешение поселиться в Вятской губернии, где в городе Слободском и родился его первенец — Александр. Вятка, так вышло, — это знак не только лишь ссылки, да и провинциальной тоски, безнадеги и местного произвола чиновников. С Вятки списана «История 1-го городка» Салтыкова-Щедрина.
В ранешном детстве (начал читать книжки в 6 лет) Саша Гриневский само собой очевидно грезил о морях, о далеких странствиях и желал стать матросом. Тем наиболее что первой прочитанной им суровой книжкой сделалось «Путешествие Гулливера». Рано утратив мама, он не сошелся с новейшей супругой отца и жил раздельно. Был весьма странноватым мальчуганом, неуправляемым, головной болью (неприятного сенсорного и эмоционального переживание, связанное с истинным или потенциальным повреждением ткани или описываемое в терминах такого повреждения) для учителей. Из одной школы его выгнали, отец с трудом пристроил в другую. Рано начал скитаться, голодовать, устроился-таки матросом и как бы даже побывал в Египте. Позже, как пишет Варламов, был «грузчиком, актером, переписывал роли для театра, работал на золотых приисках, на доменном заводе, на торфяных болотах, на рыбных промыслах, но фуррора не достигнул ни на одном из этих поприщ, и из всех странствий он побитый ворачивался в ненавистную ему Вятку…»
Служа в армии, два раза из нее дезертировал, 2-ой раз — успешно.
Его связи с эсерами-террористами — отдельная тема. Он не был в душе революционером, а потом совершенно был убежденным пацифистом.
Писателем стал, проживая в Петербурге практически незаконно. Лишь в 1910 году правоохранительные органы узнала, что узнаваемый писатель Грин — беглый ссыльный Гриневский. К тому времени уже вышла его 2-ая книжка. Опять арестовали и сослали в Архангельскую губернию. В 1912 году возвратился в Петербург со собственной первой супругой Верой, но скоро она с ним разошлась из-за его очень нередких загулов с питерской богемой. А свою третью, на всю оставшуюся жизнь, супругу Нину Миронову повстречал в 1921 году на петроградской улице, где она, проживая в последней нужде, продавала свои крайние вещи. Нина и стала его ангелом-хранителем, выручила от пьянства, обманом (под предлогом ее надуманной заболевания) заставив переехать в Крым, его окончательное и крайнее пристанище.
В Феодосии и потом в Древнем Крыму он смотрелся весьма удивительно. Даже в жару прогуливался в наглухо застегнутом костюмчике. Не много с кем общался. Разве что время от времени ездили в Коктебель к Максимилиану Волошину. Ранее он был достаточно удачным писателем, хорошо зарабатывал на литературе, но все средства, что именуется, стремительно «спускал». В Крыму начался тяжкий период. Грина практически отлучили от русской литературы как писателя «идеологически чуждого». И снова началась бедность. На просьбы о помощи Альянс писателей просто не отвечал. Но в один прекрасный момент прислали 250 рублей на имя «вдовы писателя Александра Грина». Прогуливались слухи, что Грин самолично выслал телеграмму в Москву: «Грин погиб вышлите двести похороны».
Александр Грин был нелюдим. Он веровал в чудеса, а люди не могли ему отдать этих чудес
Скончался в 1932 году позабытым писателем, которого нет. Последующие невзгоды преследовали и его вдову, побывавшую в оккупации, на трудовых работах в Германии и получившую за это по возвращении на Родину 10 лет лагерей за «коллаборационизм и измену Родине», с конфискацией имущества.
Вот таковая томная судьба.
Но конкретно этот человек написал, наверняка, самые чудесные книжки о мечте — «Красные паруса» и «Бегущую по волнам». Сделал собственный особенный мир, который критик Корнелий Зелинский именовал «Гринландией», и населил особенными людьми.
Которых никогда не было, но они есть и будут.
Источник: